все записи

развернуть

Стас Королёв («WIDIWAVA»): «Творчество – это процесс, который не прекращается»

СТАС КОРОЛЁВ («WIDIWAVA»): «ТВОРЧЕСТВО – ЭТО ПРОЦЕСС, КОТОРЫЙ НЕ ПРЕКРАЩАЕТСЯ»


 

Пару-тройку лет назад этот улыбчивый парень окончил вуз и встал перед выбором между стабильной карьерой инженера и манящей творческой неопределённостью. Любовь к музыке одержала верх, а настойчивость в характере помогла добиться первых ощутимых успехов. 

Сегодня Стаса Королёва и его инди-рок-коллектив «Widiwava» знают не только в его родных Донецке и Авдеевке. Ему аплодируют клубные площадки украинских и российских мегаполисов. И даже в Москве и Питере – городах, которые мечтает покорить, пожалуй, едва ли не каждый рок-музыкант – наши земляки чувствуют себя как дома. Однако не заносятся и звёздной болезнью не страдают. Более того – убеждены: то, что со стороны выглядит как везение, на самом деле – результат тяжёлой работы с максимальной самоотдачей. И работы этой ещё впереди – ого-го. Как, впрочем, и творческих планов.

Всем, кто знаком с моим собеседником – лишний повод узнать о нём и его творчестве чуть больше. Кто незнаком – знакомьтесь!

«Одно из лучших занятий на свете» 

- Мне всё было интересно, откуда пошло название коллектива. Чья идея, с чем связано – в общем, какова история?

С.К.: - Ну, вообще о названии мы не распространяемся, а стараемся в ответ на этот вопрос рассказывать разные неправдивые истории – так веселей. Потому что этимология слова не настолько интересна, чтобы о ней говорить. Но если серьёзно, то в две тысячи… наверное, десятом, году, мы с товарищами делали приложения для iTunes Store. И первое приложение мы назвали «Widiwava». И, соответственно, песня, которую я к нему написал, саундтрек – это «Widiwava»-демо, её можно найти и послушать. А потом мы начали играть её в группе, хотя совсем в другом звучании. И в итоге мы решили взять себе имя по названию этой песни.

- Ну, тогда такой вопрос, который я вообще-то хотела приберечь на финал. Если анализировать творчество многих маститых музыкальных коллективов, то мы увидим, что многие из них не существовали всю историю своего творчества под одним и тем же названием. Потому что шла определённая эволюция.

Сейчас ты стоишь в начале своего творческого пути. Допускаешь ли ты мысль о том, что со временем название может быть пересмотрено?

С.К.: - Сейчас – точно нет. Не думаю, что «Widiwava» сменит название – прошло уже то время, когда это можно было делать.

- Почему?

С.К.: - Потому что мы уже много сил вложили в то, чтобы это название хоть как-то узнавалось… Хотя – кто знает? Кто знает вообще, что будет завтра?.. Я не могу ручаться, я знаю лишь то, о чём я сейчас думаю. Сейчас я думаю о том, что нет смысла менять название. Вот, к примеру, возьмите «Radiohead», их первый и последний альбомы. Судя по творческому продукту, это – две совершенно разные группы. Почему тогда они – под одним названием?.. Потому что это – всё равно одно. Сущность – всё равно одна. И вряд ли я резко начну писать музыку, которая будет категорически не «Видивавой».

- Приходит на ум классическая фраза художника – «А я так вижу». Хочется перефразировать – «А я так чувствую»… Можно ли сказать, что вот то, о чём ты сейчас говоришь, – на уровне самоощущения?

С.К.: - Да, вполне. Я действительно настолько себя с творчеством группы ассоциирую, «срастился» с ней, что я вообще не вижу себя в другом амплуа. Для меня «Widiwava» будет приоритетной… не хочу пафосно говорить, что всю жизнь, но – вполне возможно. Другое дело, что моя самая удобная позиция с точки зрения музыкального амплуа – это всё-таки гитарист-бэк-вокалист. Я так начинал, и мне так очень комфортно. Ты имеешь определённую свободу, ты можешь импровизировать, можешь подпевать… И есть люди, с которыми мне хотелось бы поиграть, и я уже думал об этом, и мы даже начинали, а потом я ощущал, что просто нет времени на своё основное дело, то есть на «Видиваву». Куда там ещё какие-то проекты!.. Хотя вообще я бы поучаствовал в них с огромным удовольствием.

- Вот слушаю тебя и удивляюсь… То есть при всём при этом ты не позиционируешь себя как фронтмена?

С.К.: - Нет, теперь я уже, конечно, фронтмен. Другое дело, что я стал им «по необходимости», но теперь уже от этого никуда не деться.

- Да, но как я поняла, тебе непросто выходить и быть в центре внимания публики?

С.К.: - Поначалу было действительно непросто. Да и сейчас непросто. Но дело не в этом. Просто я порой скучаю по прежним временам, и иногда играю с ребятами – мне нравится прилагать свои усилия, чтобы делать песню красивее и ярче. Дорисовывать к ней «завитушки». То есть когда её кто-то приносит – ты её сам не создаёшь, но аранжируешь, аранжируешь… Это по-своему здорово.

- Но, как бы там ни было, я думаю, что для музыканта, который творит и хочет донести свои творения до публики, непосредственное общение с этой публикой – это неотъемлемая и необходимая часть работы. И никуда от этого не уйти. Разве нет?

С.К.: - На самом деле, мне очень нравится общаться. Наши слушатели – очень разные и очень интересные люди. С ними есть о чём поговорить, и они могут высказать в мой адрес весьма конструктивную критику. Это очень важно. Естественно, это уже моё дело – учитывать или нет, но к сведению я её принимаю всегда. У меня есть круг людей, которым я безоговорочно доверяю и к которым я прихожу показывать новый материал – мол, «что скажешь плохого?». Но и мнения остальных тоже участвуют, крутятся в голове, влияют. Ведь творчество – это процесс, который не прекращается. Каждый раз, когда я исполняю песню, она, возможно, как-то меняется – в зависимости от того, какая публика, какое помещение, и так далее. И это правильно, так должно быть. Если бы написанная песня оставалась в исходном состоянии, я её просто перестал бы любить. А особенно, когда люди начинают петь вместе со мной… Такое бывает нечасто, но вот в Донецке и в ряде городов, где мы уже неоднократно были, это происходит – ты иногда можешь не петь, потому что люди поют сами.

- То есть такая взаимная подпитка происходит?

С.К.: - Да. Сумасшедшая просто – если говорить о концертах. Я постоянно сравниваю общение со слушателями на концерте со своего рода энергетическими волнами, которые идут ко мне из зала и обратно в зал. Это одно из самых лучших… не только ощущений, но и… (задумывается – авт.) я бы сказал, занятий, вообще, наверное, на свете.

«Песня живёт до тех пор, пока она исполняется»

- Вообще, творческий процесс предполагает несколько таких частей, или направлений работы, верно? Вот тебе пришла идея – ты пишешь песню, потом её обрабатываешь, воплощаешь…

С.К.: - …Сонг-райтинг, аранжировка, запись… 

- Да, в общем, помогаешь ей обрести конкретные очертания. Потом эта песня, что называется, «обкатывается» в узком кругу, потом выкладывается на интернет-ресурсы, потом начинает исполняться на концертах… Вот можно ли сказать, что какая-то из частей работы у тебя более любимая, какая-то менее? Что даёт больше эмоций? И можно ли вообще здесь сравнивать?

С.К.: - Ох… я и не задумывался никогда! Очень люблю интервью, в которых есть нетривиальные вопросы… Сейчас попробую по порядку всё разложить.

Сонг-райтинг: вещь неоднозначная. Здесь всё зависит от того, как пишется песня. Бывает так, что песня пишется год-два – она ждёт своих слов, например, или человека, который придёт и сделает её наконец такой, какой она должна быть. Хотя я, конечно, не люблю такие «песни-тянучки». 

А вот, бывает, берёшь гитару, и через 40 минут – уже готовая песня. Это – такой эмоциональный подъём! Ты ходишь – и так хочется всем об этом рассказывать! Я, конечно, этого не делаю… Потому что это однозначно будет воспринято как хвастовство. Но это – очень приятное ощущение.

К слову, я не люблю и песни, в которых очень чётко рассказывается история. Она не даёт пространства для творчества. А когда ты имеешь возможность додумать… То же самое касается и книг, и фильмов. Существует понятие «открытая концовка», и это очень здорово, потому что есть о чём подумать и поговорить.

Дальше – аранжировка…

В принципе, работа в коллективе, слаженном, дружном, – это большое удовольствие. Да я сейчас про каждый этап скажу, что это очень круто. Но это и вправду очень большое удовольствие, когда без слов или практически без слов, коллективно что-то создаётся, творится, причём это – нечто неосязаемое… И каждый раз – что-то новое… Это какое-то волшебство, в общем. Но хотя и здесь бывает так, что упираешься – и ничего не получается. И от репетиции плохое настроение… Обычно в таких случаях песня откладывается, что называется, в долгий ящик…

- До лучших времён… 

С.К.: - Да. Но, как правило, репетиция для группы – это как хороший секс для супружеской пары. Как поют мои хорошие друзья: «Все ссоры в постели решаются просто…». Примерно так. Даже если у нас есть какие-то разногласия, когда мы пришли, отыграли удачно репетицию, и потом с неё возвращаемся, у нас отличное настроение, и это так здорово… 

Дальше – концерты. Наверное, исполнение песни перед публикой – это самое яркое событие во всём творческом процессе. Но в то же время это – очень ответственная вещь, и здесь перфекционизм начинает накрывать по полной. И редко когда я бываю доволен собой и говорю – «о, вот это был хороший концерт». Чаще всего отыграл – и, видя реакцию слушателей, отмечаю свои недочёты, где можно было сыграть лучше… Когда случаются очень хорошие концерты, ты понимаешь – «Ага, может быть вот так. А почему тогда здесь так не было?..». Знаешь, как говорит Земфира на концертах: «Почему вы такие кислые?». Тут уже требовательность и к себе, и к слушателям… Потому что, бывает, играешь концерт, проходит его бóльшая часть, три четверти, а я всё ещё зажат. Потому что мне не нравится, как кто-то о чём-то разговаривает, кто-то куда-то вышел посреди выступления… Повторяюсь – наверное, это оттого, что были очень хорошие концерты, когда ты держишься такими невидимыми нитями за руки с каждым человеком – это ни в коем случае не насилие, это связь. И тогда ты получаешь такое удовольствие, несравнимое ни с чем на самом деле.

- А ведь публика разная, и у каждого человека – своя эмоция…

С.К.: - Да, каждый город реагирует по-своему. Допустим, в Одессе – и многие музыканты, с которыми я общаюсь, это замечают – в Одессе люди СЛУШАЮТ. И сдержанно так аплодируют... И ты играешь, а сам думаешь: «Что не так?.. Почему люди не реагируют?» Потому что приезжаешь в Харьков, и всё – эгегей!.. А тут – ставят стульчики, чинно сидят и слушают. Ты играешь, а мысль-то крутится – «что-то не так». Заканчиваешь концерт – а тебе: «Ещё, ещё!..». В Тамбове мне очень нравится публика – просто сумасшедшие люди! Я за 3 месяца сыграл там 4 концерта! 800 км от Донецка – но к ним так приятно ездить!

Ещё мне очень нравится Харьков – это второй дом просто. Там у меня много знакомых музыкантов, друзей. Езжу туда с удовольствием…

Питер… Там – совершенно особенные люди. Играешь перед ними – а из них каждый первый играет сам на музыкальном инструменте, а каждый второй пишет музыку. И вот они приходят, и начинают с тобой говорить на твоём языке. И ты думаешь: «Господи, зачем я вам играю? Вы же мне сами можете играть!» То есть – в Питере совершенно иная музыкальная «закваска».

Я с большим удовольствием играю в Донецке. Учитывая то, что я в Донецке в данный момент практически не нахожусь, а рассматриваю эти поездки как поездки домой к родителям. Потому что здесь – все знакомые лица, я всех их знаю, и каждый после концерта может подойти ко мне и сказать: «Знаешь, вот это было плохо, а вот это было прекрасно». Незнакомые люди такого не скажут, а здесь я им уже и доверяю, и к их мнению прислушиваюсь. Мне здесь уютно. Но – в то же время Донецк требует намного больше. Он знает, на что мы способны, и такой – мол, «что на этот раз?..». И мы чувствуем за собой эту ответственность, и стараемся быть очень к ней готовыми.

В общем, везде публика особенная. Ну, и плюс то, что на концерты ходят люди как знакомые с нашим творчеством, так и незнакомые. Незнакомые, как правило, просто внимательно слушают…

- Ну, есть ещё и темперамент, который не отнимешь. Кто-то будет бурно выражать свои чувства, а кто-то – сдержанно стоять…

С.К.: - Да, причём не исключено, что у того, кто «сдержанно стоит», эта эмоция будет даже более сильной…

Возвращаясь к вопросу об этапах творческого процесса, ещё могу сказать о такой важной его части, как запись. Записываться мне очень нравится. Но мне нравится делать это спокойно, когда у меня есть возможность «скрыться», и недельку-две каждый день по 4 – 5 часов сидеть, «закрывшись в себе»… Это вообще очень медитативное состояние, и получал я его – наверное, сейчас будешь смеяться – когда играешь в восьмибитку. Когда играешь два-три часа в условного "Доктора Марио", из-за монотонных действий мозг отключается, абстрагируется и начинает жить своей жизнью. Так и во время записи: ты много раз это повторяешь, много раз переписываешь, и происходит такая штука… К каждой ноте ты начинаешь относиться по-своему. И причём строятся образы какие-то совершенно невероятные – я до сих пор не могу понять, почему так происходит, но я вправду начинаю к ним относиться, как к каким-то персонажам. Или к каким-то событиям. Независимо от того, весёлая песня или грустная, каждая конкретная партия – это отдельная история. И это – тоже волшебство. 

А теперь нужно сказать, что для меня самое важное из перечисленного?.. Всё-таки концерт. Самое важное – это выступление. Я твёрдо убеждён, что песня живёт до тех пор, пока она исполняется. Потому что каждое выступление накладывает на песню отпечаток – я уже говорил об этом. И люди на концертах делают это тоже. В зависимости от того, как они реагируют. И от того, насколько комфортно мне было играть ту или иную песню, мне захочется играть её ещё больше, и она, естественно, будет претерпевать изменения. Потому что если песня остаётся в концертном листе, а стиль группы меняется, то и песня тоже потихоньку меняется. А «заканчивается» песня тогда, когда о ней забыли.

Творчество в жизни или жизнь в творчестве?.. 

- Какую часть твоей жизни занимает творчество и вообще – насколько сложно молодой группе сейчас выйти на большую сцену? Или «Widiwava» к этому не стремится?..

С.К.: - Я бы здесь перефразировал так: «Какую часть в моём творчестве занимает моя жизнь?» (смеётся – авт.). Да, на данный момент я полностью подчиняюсь музыке. Где мне нужно находиться, там и нахожусь. Вот в январе я три недели провёл в Харькове. Жил на репточке без отопления при минус 25-ти градусах ночью – «в обнимку» с обогревателем, потому что нужно было репетировать. Просыпаешься, занимаешься по 11 часов без перерыва, потом вспоминаешь: «А я же не ел!..». И идёшь кушать (смеётся – авт.). То есть, на самом деле в данный момент я полностью в это погружён, и я счастлив. Я сейчас чувствую себя очень счастливым человеком. И да, действительно, я хочу это развивать, но не в первую очередь для того, чтобы получить славу, деньги – а прежде всего для того, чтобы иметь возможность заниматься этим всю жизнь.

Потому что, закончив университет, – а я окончил Донецкий национальный технический университет, получил магистра, вроде бы престижная специальность – и понял, что нет, не хочу. Хочу заниматься музыкой. Потому что бóльшую часть своей жизни мы проводим на работе. И работа должна приносить удовольствие и счастье. А единственное, что мне приносит такое удовольствие, – это музыка. Это общение с людьми, это написание песен, это репетиции… Всё, что с этим связано. Вообще, я считаю, что любое творчество, которое хотя бы одного человека привлекло, кроме автора, имеет право на жизнь.

- С кем из известных музыкантов ты поддерживаешь контакты – как в плане личного общения, так и каких-то творческих наработок? 

С.К.: - Одно время мы начали об этом говорить, а потом это СМИ подхватили, и сейчас я стараюсь на этом не спекулировать – насчёт Макса ИвАнова. Это Питер, группа «Торба-на-Круче» – мы с ним познакомились здесь, в арт-кафе «Изба-Читальня» – он играл концерт. И подружились. Сейчас регулярно общаемся, встречаемся, когда есть возможность.

Есть Серёжа Белозёров – группа «Морж» из Харькова. Сумасшедшие люди, они такие классные! Также я знаком с Корнеем, который с Земфирой сотрудничал, с «Ундервудом», с группой «JOGA»… Собственно, Корней, Макс Шевченко – фронтмен «JOGA», Андрей Гагауз – это первые донецкие инди-рокеры. Донецкие, макеевские ребята, которые стали знаковыми музыкантами на постсоветском пространстве.

На самом деле, среди музыкантов очень много хороших людей, и, в принципе, есть какой-то не то что клуб – скорее, какие-то негласные правила взаимовыручки и взаимоподдержки. Наверное, это пошлó с тех времён, когда музыкантам было сложно – и с аппаратурой, и с инструментами. И все друг другу помогают. Ведь и сейчас очень трудно быть музыкантом. Очень трудно финансово, очень трудно в плане каких-то технических «штук», потому что они все стоят денег. Не говоря уже о том, что на всём этом надо стараться учиться играть, стараться получать опыт работы. И я на самом деле чувствую себя очень молодым и неопытным музыкантом. Я встречаюсь с людьми – я спрашиваю. Спрашиваю, сижу и слушаю. Потому что я чётко понимаю, что они знают больше меня, и стараюсь восполнять свои пробелы. И это такая огромная большая коммуна, где все помогают друг другу, советуются… Очень здорово быть частью этого.

«Пруха» – это результат тяжелого труда»

- Не будем уходить в мистику, но вот бывает, что на каком-то этапе что-то не даётся – как будто двери закрыты. И наоборот – «пруха», что называется. Есть ли нечто подобное в твоём опыте? Из серии «оказаться в нужном месте в нужное время» – и поймать удачу за хвост?

С.К.: - Я – совершенно неэзотеричный человек. Даже больше – я немного агрессивен в сторону эзотерики. Поэтому у меня совершенно такого нет. Но: есть во мне такая штука – я иногда жду от судьбы «подарка». Мне что-то нужно – допустим, мне нужен басист. Или записывающая компания – неважно. И я могу начать ударные целенаправленные поиски, а могу просто сделать так, чтобы я был открыт к этому. Я просто «слушаю» Вселенную и жду, когда она даст мне этот подарок. Это вправду случается, нужно только её хорошо «слушать» – как в мультфильме про Эхо. Слушаешь просто – где, что – и это так приятно, когда всё срастается, получается! Конечно, так бывает не всегда. А насчёт «прухи» – не бывает такого. Пруха – это результат тяжелой работы. Даже если со стороны кажется, что человеку тупо везёт. Я не говорю, что удачи в принципе не бывает – но её роль очень завышена. Так же, как и талант – как говорят: «В успехе «сидит» 5 процентов таланта, а остальное – работа».

Я просто помню, как в прошлом году мы начали очень активно заниматься творчеством, даже просто репетировать – очень много. И когда всё стало выстраиваться в общую картину звучания, когда мы начали, что называется, «сыгрываться», начали давать концерты, то как-то оно начало «само» двигаться, и начали люди к нам на концерты идти, и начались интервью, и рецензии, и приглашения на какие-то фестивали… Сначала всё было на мне, а сейчас уже есть команда людей – «немузыкальных» – которые организовывают концерты, эфиры на радио, телевидении; которые помогают распространять музыку, публиковать её на сайтах, в каких-то пабликах... Это же не случайно. А потому, что мы начали серьёзно работать. Плотно. И окружающие это чувствуют, потому что это – положительный процесс. Когда что-то создаётся, происходит и не стоит на месте. И ты в этот момент понимаешь – наверное, всё-таки ты что-то делаешь правильно. Если к тебе тянутся и помогают.

- А вот скажи, то, что ты больше выступаешь сейчас в России, чем в Украине – это так сложилось в силу менеджмента? 

С.К.: - Нет, не поэтому, хотя наш директор – из Москвы (Елена Ющенко – авт.). Дело в другом – в том, что для того, чтобы группе существовать, ей надо много выступать. Много выступать по Украине – это выступать часто. Раз в три месяца, условно говоря, выступать в Днепропетровске – это плохая идея. Потому что люди будут знать, что ты выступаешь часто, и рассуждать примерно так: «В этот раз не пойду, пойду в следующий раз». А когда они будут знать, что мы приезжаем раз в полгода, они скажут: «О, надо сходить». Это – маркетинг. Мы просто расширяем географию.

И на России не зацикливаемся – мы планируем и в другие стороны расширяться. Вообще, конечно, хочется выступать по всему миру… Конечно, это амбициозно, но – почему нет? А в России моё творчество понимают, песни-то на русском.

- Я не буду спрашивать о корректировках планов в связи с нынешними событиями – понятно, что всё очень непросто и может сто раз поменяться… 

С.К.: - И вопрос в том, скоро ли всё это закончится…

- Навряд ли…

С.К.: - Поэтому сейчас надо делать то, на что не влияет ничего извне. Собственно, этим мы и начали заниматься – снимаем клипы, записываем песни.

«Молодость – когда хочется всего и сразу» 

- Не могу сказать, что досконально владею всем спектром произведений «Видивавы», но то, что я слышала, и тот же дебютный «Null» в целом лично мной воспринимается так, что каждая песня по отдельности хороша и самобытна. Но если всё это складывать воедино, то получается так, как сказал один из рецензентов твоего первого альбома: «Я надену всё лучшее сразу»…

С.К.: - Это был фронтмен группы «Кiмната Гретхен» Антон Кистрин. Он музыкант и журналист. Он чётко высказался по всем параметрам. Самая лучшая рецензия.

- И вот у меня аналогичное восприятие. В этой связи вопрос: такая разноплановость – это сознательный ход группы? Чтобы привлечь как можно больше «разношерстной» публики? Либо это – результат незавершённого творческого поиска?

С.К.: - Это – молодость. Хочется «всё и сразу».

Ну и ещё причина в том, что на тот момент у нас не так много было материала, и мы использовали всё, что было «под рукой». И ещё, конечно, очень сильно влияет то, что в альбоме англоязычные и русскоязычные композиции. И они различны не только потому, что у них разный текст, а потому, что пишутся по-разному. Англоязычные песни чаще всего пишутся изначально на музыку. Музыка, а потом уже текст. А русскоязычные – наоборот. Или одновременно – это, конечно, самый лучший вариант, когда и слова, и музыка пишутся синхронно. Это случается и с теми, и с теми композициями, но, в принципе, чисто музыкально они сильно отличаются. И поэтому мы впредь не будем мешать в одних и тех же релизах разноязычные песни. Потому что получается очень эклектично. Поэтому мы и назвали альбом «нулевым». Это скорее альбом-компиляция, чем нечто концептуальное.

- Проба пера, своего рода? 

С.К.: - Да. Хотя в плане звучания, мне кажется, мы выдержали всё очень цельно. Мы записывали на одних и тех же инструментах, использовали ограниченное количество синтов… На самом деле, я очень люблю концептуальность и, соответственно, не люблю, когда нет единства. Но видишь, всё равно остаётся вот такое ощущение.

- И вот, кстати, по поводу смеси русско- и англоязычных песен – ты говоришь, что в будущем будет не так. А как? В плане того, чтó вам всё-таки ближе? Всё-таки, как бы хорошо мы не знали иностранные языки, но языковой барьер зачастую не даёт в полной мере передать эмоциональную сторону, философское наполнение… Ты согласен?

С.К.: - Мысль правильная. Вначале скажу в принципе о планах. Мы будем выпускать альбом англоязычный и будем – русскоязычный. Это – то, что, надеюсь, произойдёт в обозримом будущем. Что будет дальше, трудно сказать. Возможно, будет крен в ту или иную сторону. Сейчас мне очень нравится и то, и другое. То есть я не вру себе, когда пишу на английском. Я не вру себе, когда пишу на русском. Мне комфортно, мне хорошо. Я честен. Но мыслю я по-русски. И это важно.

Но есть один момент. Был я в Китае, и там мне приходилось разговаривать по-английски. И в итоге начинаешь и думать по-английски. И сны видеть на английском. И там написалось достаточно много песен англоязычных. Вот мы скоро будем записывать релиз – две из трёх песен написано в Китае. В данный момент я стараюсь не писать никаких песен на английском, потому что я сейчас не в том состоянии и не в тех условиях. Хотя не исключаю, что если мне придётся жить в другом месте и говорить там по-английски, то наверняка английские песни мне будут нравиться больше. Но, кстати, я замечаю, что песни на русском в последнее время стали писаться мной несколько иначе… Я стал чувствовать, что песни, недавно написанные, уже немножко для другой аудитории, что ли. Потому что в более раннем творчестве «Видивавы» много абстракции, много сюрреализма и того, что можно «дорисовать». А сейчас – больше идеи…

«Очень хочется, чтобы всем было хорошо»

- Кстати, об идее. Это сугубо моё личное мнение, но мне кажется, что в отечественной рок-музыке очень ярко просматривается выражение гражданской позиции. Это понятно исторически, ибо российская (точнее, советская) рок-школа формировалась в своём роде как протест против существовавшего на тот момент режима. Как по мне, англоязычная рок-музыка менее протестна, хотя история каждой страны так или иначе накладывает отпечаток на её искусство. Но я, собственно, не об этом, а о том, что рок-музыка в принципе связана с выражением той или иной гражданской позиции. А вот что касается «Видивавы» – присутствует ли у неё этот идеологический компонент, или, может, как раз сейчас начинает формироваться – исходя из твоих слов, что подход к написанию песен, творческий вектор группы меняются?

С.К.: - Меня вот вчера буквально обвиняли – один мужчина из Одессы – мол, где ваша позиция? Почему вы её не высказываете?! А я…не хочу. В том смысле, что я не чувствую, что это необходимо. Да, лично у меня, как и у любого человека, есть позиция. А в творчестве её демонстрировать не хочется.

- То есть хватает тем и без привнесения идеологии?

С.К.: - Вопрос не то чтобы в поиске тем… Я стараюсь не думать, о чём мне писать. Оно пишется – и пишется. И я очень ценю естественность этого процесса. А на такие темы пока просто не пишется. Да, у меня есть желание написать песню на религиозную тематику, но это, скорее, исключение. Она всё ещё ждёт хорошего часа, я в этом плане не «насилую» себя. А что касается идеологии… Всё-таки музыка – это «срез» состояния души, и мою душу занимают в данный момент времени другие вещи. Точнее, я не чувствую, что это – совместимые категории. Допустим, если говорить о политике – совершенно не хочется связывать музыку с политикой. Или с какими-то гражданскими темами. Есть коллективы, которые хорошо их раскрывают, и они молодцы. Мы тоже молодцы. Но – каждый по-своему. А насчёт того, что рок «обязывает» к протестному творчеству – в таком случае мы скажем, что мы не рок. Зачем делать так, чтобы нас что-то обязывало, диктовало условия, загоняло в рамки?.. Я стараюсь не задумываться о принадлежности к стилям. Хотя вроде как да – гитара, барабанщик фигачит неслабо – наверное, рок (улыбается – авт.)

- Не слишком люблю этот штамп, но другого выражения сейчас подобрать не могу – «творческое кредо». Уверена – любой творческий человек, будь то художник, поэт или музыкант, всё равно какую-то идею хочет донести. Иначе ему нечего было бы писать, рисовать и так далее… Что хочешь донести ты?

С.К.: - Странно, но мне часто говорят – а почему ты пишешь такую грустную музыку? Я не знаю, я не вмешиваюсь в этот процесс (улыбается – авт.). Но несмотря на то, что музыка грустная, доносить хочется очень светлые вещи. Хочется сделать так, чтобы люди были счастливы… Я не знаю, помогают мои песни или не помогают в этом – хотя кто-то пишет или говорит, что вот песня помогла… И, если брать в общем, то очень хочется, чтобы всем было хорошо. У меня даже есть такая композиция, русскоязычная, – она, правда, ещё не сделана с ансамблем – «Я хочу, чтобы всем было хорошо».

Я просто так чувствую. Чего греха таить – мне не все люди нравятся, а некоторых я даже презираю. Но я считаю, что если все будут счастливыми людьми, уменьшится количество поводов к ним плохо относиться.

- Да, я где-то читала, что все злые и грубые люди – это люди несчастные… Потому что у счастливого человека просто не возникнет желания хамить ближнему, делать подлости… 

С.К.: - Да мы и так счастливы! Просто нам всем кажется, что нам что-то нужно. И мы от этого страдаем, фрустрируем… Да всё круто! Я не беру, конечно, какие-то объективно тяжёлые ситуации – болезни, потери, вóйны. Но в остальном – чего вы переживаете, в этот Твиттер слёзы льёте? Хотя тут мне сейчас могут сказать – а чего ты тогда песни такие пишешь? (смеётся – авт.).

- Ну, я бы не сказала, что твои песни уж слишком драматичны… Если где-то минор и присутствует, то он такой – светлый, лирический.

С.К.: - Ну, у меня есть одна о-очень тяжёлая песня…

- Но не все же такие!

С.К.: - Не все, согласен.

- Вопрос, который ставит в тупик многих моих визави: пожелания почитателям?

С.К.: - А, так я уже сказал! Ощущать себя счастливыми. Отбросить всю мишуру, всё ненужное, незначительное – потому что человеку свойственно преувеличивать незначительное очень сильно, возможно, под действием маркетинга… Мы все – счастливые люди, мы живём на этой планете, и это просто прекрасно. Когда мне бывает плохо, я думаю: «Я вижу небо, и это – уже счастье!». И мне становится лучше… Я хотел бы, чтобы каждый рассуждал примерно так же. И тогда все мы стали бы спокойнее, уравновешеннее и добрее. И, возможно, не было бы войн…

Беседовала Анна Роговская

*при участии Татьяны Телюковой

апрель-июнь 2014

Творчество «Widiwava» здесь:

http://vk.com/widiwava

http://www.widiwava.info/

Имя *:
Email *:
Код *:
©  АРТиФАКТ  2013 - 2024
Хостинг от uCoz
Разработал Павел Чуприна